Передать первые сигналы изображения по радио удалось только в двадцатых годах нашего века.
И хотя к тому времени ученым уже было хорошо известно, что изображения, составленные из небольшого числа элементов, весьма несовершенны, тем не менее первые передачи были именно такими. В них изображение составлялось всего из тысяча двухсот элементов.
Число элементов, которое можно было вначале передать по радио, ограничивалось полосой частот, которую занимала радиовещательная станция.
Что же представляет собой эта полоса?
Каждая передающая радиостанция работает на одной, установленной для нее и строго поддерживаемой частоте. Допустим, что эта частота равна 300 тысячам герц (длина волны 1000 метров). Передать же при помощи этой несущей частоты нам требуется речь и музыку, занимающую, как мы видели выше, в спектре частот определенную и притом довольно широкую полосу.
В сложном процессе модуляции эта полоса звуковых частот в некоторые моменты то складывается с несущей частотой, то вычитается из нее. В результате этого модулированный передатчик начинает излучать уже не одну несущую частоту, а целую полосу частот, занимающую место как выше, так и ниже несущей.
Ухо человека способно воспринимать звуки с частотой приблизительно от шестнадцати до шестнадцати тысяч герц. И когда мы станем передавать всю эту полосу звуковых частот при помощи радиопередатчика, излучающего только одну несущую частоту, равную триста тысяч герц, то в результате процесса модуляции наш передатчик начнет излучать, за несущественными исключениями, почти сплошную полосу частот, начиная от частоты двести восемьдесят четыре тысячи герц (триста тысяч— шестнадцать тысяч) и до триста шестнадцать тысяч герц (триста тысяч+шестнадцать тысяч), то-есть полосу частот, равную удвоенной полосе модуляции (16 000X2=32 000 герц).
Позже, с развитием радиовещания, было установлено, что передавать всю полосу частот, которую способно слышать ухо человека, вовсе не обязательно. Ряд частот, особенно самых высоких, встречается редко, и их отсутствие в целом море других частот почти не замечается. Даже звучание большого симфонического оркестра вполне удовлетворительно укладывается без слишком заметного ухудшения качества в полосу частот от пятидесяти до пяти тысяч герц. Это обстоятельство и позволило полосу частот, занимаемую одним передатчиком, сузить до 10 тысяч герц, то-есть всего по 5 тысяч герц в каждую сторону от несущей частоты.
Создать передатчик, способный передать даже и такую полосу частот, в то время было большим техническим достижением.
С развитием радиосвязи и особенно радиовещания в эфире стало чрезвычайно тесно. Работающих радиостанций во всем мире было в несколько раз больше, чем имелось в диапазоне практически пригодных участков радиоволн по 10 тысяч герц каждый. Потребовался целый ряд международных соглашений, чтобы хоть как-нибудь навести порядок в использовании радиоволн и иметь возможность слушать работу требуемой станции без помех со стороны других передатчиков.
И все равно на одну волну приходилось по нескольку станций. Пришлось давать одну и ту же волну странам, находящимся подальше друг от друга, ограничивать время их работы и т. п.
По этим причинам конструкторы первых практических установок телевидения были вынуждены с самого начала приспосабливаться к самым неблагоприятным для себя условиям, лишь бы «втиснуться» в полосу частот, отводимую тогда одной радиостанции и равную 10 тысячам герц. 1200 элементов были самым низким пределом разбивки кадра на элементы, дающим возможность хотя бы только узнавать передаваемые крупным планом изображения. Повторение их 12,5 раза в секунду позволяло видеть слитное движение.
И тем не менее после всех этих жертв и хирургических операций передавать в эфир надо было все-таки полосу частот никак не меньше 15 тысяч герц, то-есть в полтора раза больше, чем отводилось каждой радиовещательной станции по плану распределения частот.
Для передачи изображения, составленного из четырех тысяч восьмисот элементов (шестдесят строк), потребовалась бы полоса частот модуляции, равная шестидесяти тысячам герц, то-есть такая полоса, которая отводится шести радиовещательным станциям.
Телевидение врывалось в тесный, забитый радиостанциями до отказа эфир.
Именно по этой причине в первые годы практического осуществления телевидения приходилось так тщательно экономить на всем: на числе элементов, на повторяемости кадров — и ограничиваться очень посредственным изображением.
В период с двадцть шестой по тридцать шестой год прошлого века в Советском Союзе и других странах мира передачи телевидения велись с четкостью, равной только тридцати—сорока строкам. Высокая стоимость и сложность оборудования, небольшое число имевшихся в стране приемников позволяли иметь на всю страну не более од-ной-двух радиостанций для передач телевидения.
В СССР первые опытные передачи телевидения по радио были начаты в Москве двадцать девятого апреля тысяча девятсот тридцать первого года на волне 56,6 метра, а с первого октября тысяча девятсот тридцать первого года они уже велись для массового приема через мощную по тем временам (1 киловатт) станцию МГСПС на волне 379 метров. Родоначальниками, освоившими своими усилиями путь телевидению в СССР, были ученые: Б. Л. Розинг, М. А. Бонч-Бруевич, С. Н. Кокурин, М. В. Шулейкин и многие другие.
Будучи родиной радио, Советский Союз раньше многих капиталистических стран поставил на службу советскому народу и телевидение.
Первые советские передачи проводились с четкостью 1200 элементов (тридцать строк). Как на передатчике, так и в приемниках применялись диски Нипкова или зеркальные винты. В организации и проведении этих передач активное участие приняли советские специалисты: В. И. Архангельский, И. С. Джигит, И. Е. Горон, В. А. Гуров, П. В. Шмаков, П. В. Тимофеев, А. Ф. Шорин и многие другие.
Ученые твердо верили, что со временем удастся успешно решить все затруднения и передавать в эфир не то, что позволяла временная обстановка, а то, что требовалось от телевидения развитием техники связи и запросами населения. И со временем они оказались правы.
Волшебное зеркальце русских сказок в Советской стране стало реальной действительностью.
